Варварские королевства. Великое переселение народов.

Кто-то считал их варварами. Дикими и жестокими животными, что пришли в Римские земли, чтобы полить ее дымящейся еще кровью и засеять человеческими костьми. Но это было совсем не так. Гунны, готы, франки, аланы, вандалы и алеманы крушили Римский мир не от того, что были безмерно кровожадны и желали бессмертной славы. Хотя, конечно, слава была важна, а кровь варвары лили со спокойным сердцем. Дело, в общем, было совсем в другом. Они всего лишь пытались выжить.

За спиной германских племен, подобно приливной волне стирающих границы Римского мира, всегда был кто-то еще. И каждый воин, идущий на запад, совершенно знал, что очень скоро, по тем же самым тропам, вслед за ним пойдут его вчерашние соседи, а быть может, даже и родственники, с которыми его племя веками жило рядом, торгуя, охотясь, а иногда и беря в жены их женщин. Вот только сейчас всё, чем они жили раньше, было совершенно неважно. Мир изменился, и в нем больше не было места слабым.

Земли, еще недавно щедро дарившие зерно и лесного зверя, становились холодными и опасными. А севера и востока из года в год приходили все новые и новые чужаки, готовые вцепиться в горло любому, кто показывал хотя бы малейшие признаки слабости. И выбор то, в общем, был совсем небольшим. Остаться и быть однажды уничтоженным этой нескончаемой волной племен, идущих на закат, или стать ее частью в надежде найти себе однажды новую родину.

Многие остались и полегли вокруг могил своих отцов. Но многие же, спасая свои семьи, уходили на запад, становясь крошечными каплями великого потока, что через много веков назовут Великим переселением народов.

Все началось с племен, живущих далеко на севере, в землях, что и в лучшие времена были суровы до последней крайности. Готы были храбрым народом, смелым и стойким, готовым дать отпор любому, осмелившемуся бросить им вызов. Но даже их храбрости оказалось недостаточно в тот день, когда сама природа восстала против них.

Очень скоро стало ясно, что холодную зиму нельзя поразить мечом, а храбрость почему-то совершенно не помогает в борьбе с голодом. Особенно когда зерно прошлого урожая уже съедено, а урожая следующего надо ждать еще полгода. И дождутся его совершенно точно не все. А еще природа не брала пленных. Ей нельзя было сдаться и невозможно договориться. Ей не нужны были союзники, вассалы и даже рабы.

И однажды, когда в римских провинциях, чьи земли омывались тёплыми водами Средиземного моря, люди все еще собирали два урожая в год, далеко на севере, народ, который через полвека назовут везиготами, погрузив в тысячи телег семьи и немудренный скарб, двинулся через большую воду на юг. Они шли в далекие земли, где быстрые реки несли свои воды вдоль зеленых холмов к Понту Эквисинскому. Путешественники, бывавшие там, говорили, что у этих земель есть уже хозяева. Но это волновало готов в последнюю очередь.

В это же время далеко на востоке, племена хунну, проиграв свою бесконечную, казалось бы, войну с Китаем, бежали в степи Джунгарии, где не было ничего, кроме ветра, песка и редкой, жесткой словно выветренный камень, травы. Потеряв земли, что кормили их веками, поставленные на грань жизни и смерти, хунну решили, что умирать они совершенно точно не хотят, и двинулись на заход солнца. Туда, где жили и богатели слабые народы и племена, чья судьба была предопределена. Они должны были покориться народу гуннов или умереть.

Первыми под удар орды попали немногочисленные кочевники Центральной Азии, и, оказавшись не в состоянии противопоставить ничего надвигающейся с Востока угрозе, исчезли из этого мира, превратившись в полузабытые истории и легенды. Те, кто были умнее, ну или, может быть, менее храбры, бежали на запад, вторгаясь в земли соседних племен, неся вместе с собой огонь и разрушение. Поход на закат, начавшийся в пустынях Северной Джунгарии, стремительно превращался во всесокрушающий поток, готовый смести все на своем пути.

Но не все были готовы уступать свои земли без боя. Подгоняемые гуннами племена и народы, жившие в землях, что лежали между морем Сихай и Понтом Эквисинским, очень скоро столкнулись с аланами и сарматами, кочевавшими в Северном Причерноморье. Эти парни на крупных, бронированных конях с огромными копьями, удержать которые можно было, только взяв их в две руки и закинув щит за спину, с недоумением встретили идущих с востока. Это была их земля, и уступать они ее не собирались никому.

К тому же с запада их подпирало недавно появившееся королевство готов, правители которых, приведшие свой народ из заснеженных северных пустынь на берега Тисы и Дуная, тоже не были готов отдавать кому-то земли своей новой родины. Готы были злы, сильны, многочисленны и готовы убивать и умирать за свою землю.

Но идущую с востока орду было не одолеть. Гунны, захватившие, истребившие и ассимилировавшие уже множество народов, были неисчислимы. На каждого воина аланов, сарматов и готов они выставляли троих, а когда те погибали - еще столько, сколько нужно. Аланы, первыми встретившие их неисчислимые полчища, сражались бесстрашно, но ни храбрость, ни воинское мастерство не уберегло их от разгрома. Разбитые в нескольких сражениях, они отступали на запад и север, в земли остготов и везиготов, стремясь уйти как можно дальше от гуннских стрел и мечей.

К этому времени, с погодой в Европе дела обстояли все хуже и хуже. Зимой начал выпадать снег, лето стало короче, а холодные осенние дожди убивали урожай так же уверенно, как хорек, пробравшийся ночью в дом, режет спящих кур. Племена, еще недавно жившие в лесах Северной Европы, докуда так и не дошли легионы Вечного Города, бросали земли отцов и, подгоняемые холодами и неурожаями, шли на запад, в земли Римской Империи, тесня федератов Рима и отодвигая границы империи все дальше и дальше.

Римские легионы, хотя и переживали не лучшие свои времена, раз за разом отбрасывали варваров на север и восток, принуждая их вождей отступать. Впрочем, отступали германцы только для того, чтобы собраться силами и вновь попробовать оторвать от римских провинций так необходимые им земли. Франки, саксы, лангобарды, алеманы и вандалы, не имея никакого выбора, вновь и вновь появлялись на границе римского мира, непрерывно воюя, заключая союзы, платя и получая дань и ввергая недавно еще тихие и благополучные северные земли в хаос. И отступать им было просто некуда.

На востоке же в это время гунны, разбив аланов, встретили нового достойного врага - королевство остготов, которыми правил тогда Германарих. Северяне, не забывшие за полтора века ужасов переселения, цеплялись буквально за каждый клочок своей благословенной земли, заставляя гуннскую орду раз за разом откатываться назад. Но одной только храбрости и боевого мастерства было недостаточно.

Силы остготов, еще недавно казавшиеся бесконечными, таяли, словно ледяная шапка под лучами яростного весеннего солнца. Воины гибли быстрее, чем находился кто-то, способный их заменить. И уже скоро король готов понял, что единственный оставшийся ему выбор - это немедленное бегство или смерть.

К зиме 375 года королевство остготов, так долго сдерживавшее гуннские племена, перестало существовать. Кто-то из гордецов покорился кочевникам с востока, кто-то вместе со своими родственниками везиготами уходил на запад по землям тех, кому не повезло оказаться у них на пути. Все дальше и дальше углубляясь в земли Западной Римской империи.

Поняв, что остановить эту человеческую волну огнем и сталью не представляется возможным, Рим сменил тактику. Пришло время договариваться. С франками, выделяя им земли по Рейну. С алеманами, поселив их там же, в надежде, что два этих племени, не славившиеся мягкостью характера и особыми навыками в дипломатии, немедленно начнут выяснять, а чьи, собственно, это земли. Остроготов нужно было рассорить в везиготами, вандалов с лангобардами и на всех сразу натравить алан - лучшую и последнюю тяжелую кавалерию варварской Европы.

И план, нужно сказать, в общем-то, удался. Ну, по крайней мере, так казалось в самом начале. Временные союзники Вечного Города, попав на его земли, стремительно романизировались, воюя друг с другом и усиливая римские легионы лучшими дружинниками германских вождей.

Франки, идущие на Запад, на берегах Рейна уничтожили фризов и батавов, так досаждавших римским полководцам. Аланы и вандалы, идущие за ними, теснили франков, в свою очередь, уходя от удара тех, кто шел за ними с востока. Англы и саксы сцепились с вандалами самом сердце Римской Галлии и временно вышли из войны, угрожая больше друг другу, чем Риму и его Императору. А на все это выжидательно посматривали лангобарды, готовые разобраться с победителем.

И, казалось бы, старый как мир принцип "разделяй и властвуй" сработал снова, как и тысячу раз до этого. Но.... Раздираемая на части Римская Европа, еще недавно романизированная и приведенная к покорности, как и несколько веков назад, запылала в огне варварских войн. Вновь превращаясь из Римских провинций в дикое поле, где правит тот, у кого дружина больше. И, кажется, это больше не была римская земля.

На юге везиготы, смявшие римских федератов и части Восточной Римской империи на Балканах, к весне 402 года вторгаются в северные области Италии. Где в предгорьях Западных Альп встречают римскую армию, состоящую из франков, алеманов, герулов и аланов. Разбитые, хотя и не разгромленные в коротком сражении, они вынуждены принять мирный договор на условиях империи и отступить назад. Но только для того, чтобы вернуться обратно через несколько лет.

Вечный Город слабел. Все чаще полководцами его становились германские вожди, и все реже среди легионеров можно было встретить настоящего римлянина. Да и остались ли они вообще? Наверное, все еще можно было изменить, вернуть былую силу, возродить легионы Вечного Города. Но история не знает сослагательного наклонения.

Летом года 410 от Рождества Христова огромная армия везиготов, не встретив на этот раз серьезного сопротивления, дошла до самых стен столицы империи, захватив и разграбив город, много веков бывший центром Ойкумены. Город, в который вели тысячи дорог и который не должен был пасть никогда. И это было началом конца.

Европа пылала. Вандалы, аланы и свевы, разбитые франками на севере, уходили еще дальше на запад, грабя и изгоняя галльские племена, что жили в землях Бургундии и Аквитании. Оставляя за спиной Северное Средиземноморье, они двигались к Пиренеям. За ними, не давая остановиться ни на секунду, следовали везиготы. Их король Атаульф был намерен сдержать слово, данное Алариху, и найти землю, что станет новым королевством для народа готов.

В Британию, брошенную Римом на произвол судьбы, теснимые германцами, бегут кельтские племена. Впрочем, там они не находят приюта. Англы и саксы, высадившиеся вслед за ними, вытесняют кельтов на север, в горы Древнего Севера, где последние племена пиктов готовятся дать бой новым захватчикам. Более везучие беглецы уходят на закат, чтоб заселить Изумрудный остров, что лежит к западу от Британии.

А на востоке, в землях, что еще недавно были королевством готов, приходит к власти Аттила, Бич Божий. И гунны, сбросив с себя оцепенение нескольких лет мира, снова рвутся вперед, сметая все на своем пути. Орда проходит Дакию, вытесняя местные племена на запад, превращая Европу в уже совершеннейшую мозаику, где племена, народы и люди перемешаны так, что с трудом можно понять кто есть кто.

Но Вечный Город все еще жив. Флавий Аэций во главе римской армии и союзных войск аланов, готов, бургундов и франков встречает на Каталаунских Полях бесчисленную армию гуннов, неодолимую силу уничтожившую римскую Ойкумену. Пятнадцатого июля 451 года начинается Битва Народов.

И хотя поле боя осталось за Римом, а непобедимые гунны бежали, это ничего, в общем, уже изменить не могло. Империя, разорванная на части варварами, Юстиниановой чумой, снегом, что выпадает даже летом, и безвластьем, все еще существовала. Но времени, отведенной ей историей, оставалось совсем немного.

В 476 году последний римский император, юный Ромул Августул, был низвергнут своим личным телохранителем и самым доверенным полководцем, германцем Одоакром, обменявшим императорский титул на реальную власть над Италией и отославшим императорские регалии в Константинополь - вторую столицу империи.

Так пал Вечный Город, и так началась эпоха "варварских королевств".